Красная шапочка от создателей фильма «Ночной дозор»
С незапамятных времен бесстрашная Девственница, называющая себя Воином Красной Шапки, носила Бабушке пельмени 'Сам Самыч'. Но однажды на ее пути встал Серый Воин Тьмы. И никто не хотел уступать. И начался бой. Кровавый и беспощадный. И когда битва дошла до небес, великий усопший Дедушка увидел, что силы равны, и если не остановить бой, погибнут все. И он остановил бой. И заключили Воин Красной Шапки и Серый Воин Тьмы договор о перемирии. И было сказано, что отныне Добро и Зло нельзя творить без согласия Спонсоров. Но спустя тысячу лет коварный Серый Воин Тьмы нарушил договор и под покровом ночи проник в логово Бабушки и поглотил ее.
Наши дни. Стоял обычный московский вечер, по улицам неторопливо слонялись абоненты 'МТС', и ничто не предвещало беды.
— О! 'Нескафе'! Хороший выбор, — сказал незнакомец Девственнице, покупавшей в супермаркете очередную порцию пельменей 'Сам Самыч'.
— Понаехало тут… Лимита поганая, — процедила сквозь зубы Девственница и вышла в Сумрак.
Бабушка ее ждала, она как и прежде лежала на кушетке и вертела в руках недавно купленную мобилку Nokia, но что-то было не так. Бабушка как будто стала Иной, словно ее кто-то проклял.
— С тобой все в порядке? — спросила Девственница, вспомнив затасканный голливудский штамп.
— А с тобой? — ответила Бабушка вопросом на вопрос.
— Ой, у меня-то все о'кей, ты на себя посмотри, дура старая. Че за уши дебильные?
— Это не уши, это наушники от новой Нокии, внученька.
— А че зенки-то вылупила? Че с моргалами? Только не говори мне, что это наглазники.
— Глаза у меня, внученька, теперь Иные, чтобы лучше видеть тебя, радость моя.
— А зубы???
— Зубы, внученька, я почистила 'Бленд-а-Медом', вот и блестят.
— Но 'Бленд-а-Мед' ведь не наш Спонсор! А ну колись, детка кто ты на самом деле. Нет, ты не Бабка! Не Бабка ты мне, гнида! Ааааа!!! Помогите, люди добрые!!!
В это время дверь с треском сорвалась с петель, и в комнату влетел питерский мент с люминесцентной лампой:
— НОЧНОЙ ДОЗОР!!! ВСЕМ ВЫЙТИ ИЗ СУМРАКА!
— Помогите! Эта тварь сожрала мою Бабку! Там моя почка! — заорала Девственница, указывая на Серого Воина Тьмы, выбравшегося из-под одеяла и поблескивающего зубами, обогащенными кальцием.
— Ты не сможешь изменить ничего, — сказал Серый и шагнул в сторону парня, — держись от меня подальше.
— Это ты все подстроил, — сказал парень и нанес сокрушительный удар лампой прямо в брюхо Серому.
И вновь завязалась битва. Кровавая и Беспощадная.
КОММЕНТАРИИ
Кобра
Супер !!!
Как бы рассказали «Красную шапочку»…
Эдгар По
На опушке старого, мрачного, обвитого в таинственно-жесткую
вуаль леса, над которым носились темные облака зловещих испарений и
будто слышался фатальный звук оков, в мистическом ужасе жила Красная
Шапочка.
Эрнст Хемингуэй
Мать вошла, она поставила на стол кошелку. В кошелке было молоко,
белый хлеб и яйца.
— Вот, — сказала мать.
— Что? — спросила ее Красная Шапочка.
— Вот это, — сказала мать, — отнесешь своей бабушке.
— Ладно, — сказала Красная Шапочка.
— И смотри в оба, — сказала мать, — Волк.
— Да.
Мать смотрела, как ее дочь, которую все называли Красной Шапочкой,
потому что она всегда ходила в красной шапочке, вышла и, глядя на свою
уходящую дочь, мать подумала, что очень опасно пускать ее одну в лес; и,
кроме того, она подумала, что волк снова стал там появляться; и, подумав
это, она почувствовала, что начинает тревожиться.
Ги де Мопассап
Волк ее встретил. Он осмотрел ее тем особенным взглядом, который опытный
парижский развратник бросает на провинциальную кокетку, которая все еще
старается выдать себя за невинную. Но он верит в ее невинность не более
ее самой и будто видит уже, как она раздевается, как ее юбки падают одна
за другой и она остается только в рубахе, под которой очерчиваются
сладостные формы ее тела.
Виктор Гюго
Красная Шапочка задрожала. Она была одна. Она была одна, как иголка в
пустыне, как песчинка среди звезд, как гладиатор среди ядовитых змей,
как сомнабула в печке…
Джек Лондон
Но она была достойной дочерью своей расы; в ее жилах текла сильная кровь
белых покорителей Севера. Поэтому, и не моргнув глазом, она бросилась на
волка, нанесла ему сокрушительный удар и сразу же подкрепила его одним
классическим апперкотом. Волк в страхе побежал. Она смотрела ему вслед,
улыбаясь своей очаровательной женской улыбкой.
Ярослав Гашек
— Эх, и что же я наделал? — бормотал Волк. — Одним словом обделался.
Оноре де Бальзак
Волк достиг домика бабушки и постучал в дверь. Эта дверь была сделана в
середине 17 века неизвестным мастером. Он вырезал ее из модного в то
время канадского дуба, придал ей классическую форму и повесил ее на
железные петли, которые в свое время, может быть, и были хороши, но
ужасно сейчас скрипели. На двери не было никаких орнаментов и узоров,
только в правом нижнем углу виднелась одна царапина, о которой говорили,
что ее сделал собственной шпорой Селестен де Шавард — фаворит Марии
Антуанетты и двоюродный брат по материнской линии бабушкиного дедушки
Красной Шапочки. В остальном же дверь была обыкновенной, и поэтому не
следует останавливаться на ней более подробно.
Оскар Уайльд
Волк. Извините, вы не знаете моего имени, но…
Бабушка. О, не имеет значения. В современном обществе добрым именем
пользуется тот, кто его не имеет. Чем могу служить?
Волк. Видите ли… Очень сожалею, но я пришел, чтобы вас съесть.
Бабушка. Как это мило. Вы очень остроумный джентльмен.
Волк. Но я говорю серьезно.
Бабушка. И это придает особый блеск вашему остроумию.
Волк. Я рад, что вы не относитесь серьезно к факту, который я только что
вам сообщил.
Бабушка. Нынче относиться серьезно к серьезным вещам — это проявление
дурного вкуса.
Волк. А к чему мы должны относиться серьезно?
Бабушка. Разумеется к глупостям. Но вы невыносимы.
Волк. Когда же Волк бывает несносным?
Бабушка. Когда надоедает вопросами.
Волк. А женщина?
Бабушка. Когда никто не может поставить ее на место.
Волк. Вы очень строги к себе.
Бабушка. Рассчитываю на вашу скромность.
Волк. Можете верить. Я не скажу никому ни слова (съедает ее).
Бабушка. (из брюха Волка). Жалко, что вы поспешили. Я только что
собиралась рассказать вам одну поучительную историю.
Эрих Мария Ремарк.
Иди ко мне, — сказал Волк.
Красная Шапочка налила две рюмки коньяку и села к нему на кровать. Они
вдыхали знакомый аромат коньяка. В этом коньяке была тоска и усталость —
тоска и усталость гаснущих сумерек. Коньяк был самой жизнью.
— Конечно, — сказала она. — Нам не на что надеяться. У меня нет
будущего.
Волк молчал. Он был с ней согласен.