Встреча выпускников
— Удивляешь ты меня, дорогой, – Аиса усмехнулась. – Это же встреча выпускников, а ты будто на военные сборы приперся. Полная выкладка. Вон даже железяку нацепил.
Дроксель шевельнулся в ножнах, но промолчал.
— Так ведь Школа Героев, а не университет какой… – смущенно пробормотал рыцарь.
Аиса фыркнула и приняла от официанта бокал.
Больше всего ему хотелось сейчас напиться. Но из нормальных напитков было только пиво, а гульфик на парадном доспехе не открывался еще с выпускного, когда та же Аиса – в то время Аиса Безжалостная – популярно объяснила ему коленом, что вывалившаяся из-под латного бюстгальтера грудь, это не повод для приставаний. Теперь на Аисе было умопомрачительное платье и убийственно модная прическа. Бывшая сокурсница уже успела рассказать, что работает замом военного министра по связям с общественностью*, пишет серию популярных автобиографических романов и получает 25% с продаж не менее популярных среди подростков кукол Аисы-Воительницы.
— Из нашего выпуска, пожалуй, только ты все бегаешь с мечом по болотам, – мисс замминистра подцепила с подноса миниатюрный бутерброд. — Мельгерн-Варвар сокровищницу первого же дракона вложил в бизнес деверя, и теперь у него дворец немногим меньше императорского. Брохт Одноглазый закупил на Востоке ковров-самолетов устаревших моделей и нанял десяток ткачей-реставраторов, – Аиса раскланялась с директором Школы и продолжила. — Так вот, за последний год ведьмы трижды подавали петицию. В небе, говорят, не протолкнешься. Кварлунг Веселый написал книгу «Как стать героем за 30 дней».
— Он же двоечником был? – ужаснулся рыцарь.
— А теперь миллионер. Видишь вон ту красотку? – она указала в толпу. – Помнишь Груру?
— Полугоблинша? С нее же портреты писали на обереги для отпугивания нечисти.
— Да ладно, – отмахнулась Аиса, — сутки работы опытного пластикоманта. А фигурка у нее всегда была недурственная.
Рыцарь кивнул. Он помнил, как старшекурсники выстраивались у комнаты Груры в очередь с подушками подмышкой.
— В общем, дорогуша, надо тебе менять жизнь, – Аиса похлопала его по плечу и двинулась в толпу, улыбаясь знакомым.
Рыцарь отстегнул меч и снял шлем. Потом поймал за плечо, пробегавшего мимо официанта.
— Слышь, — сказал он, – мне бы выпить. И чего-нибудь посерьезнее.
Час спустя рыцарь что-то втолковывал Кварлунгу Веселому, размахивая руками и царапая вилкой на салфетке карты сражений и схемы драконьих подземелий. Кварлунг улыбался и заполнял страницу за страницей в блокноте.
Аиса сложила в сумочку портативный волшебный кристалл и откинулась в кресле.
— Простите, дорогуша, — услышала она. – А у кого вы заказывали это чудесное платье?
Аиса перевела взгляд на лежащий рядом меч.
— Тебе-то зачем? – усмехнувшись, спросила она.
— Ну, — ответил Дроксель, – Не платье, конечно, но на новые ножны он мне раскошелится. И на массаж.
— Что? – не поняла Аиса.
— Заточку.
* Из курса Основ Права** рыцарь смутно помнил, что связи делятся на преступные и половые, поэтому он не знал, сочувствовать Аисе или же поздравить ее.
** С недавних пор изучение законов стало одним из важнейших предметов в Школе Героев. Ведь то, что является монстром в одном месте, в другом считают отважным борцом против человеческой оккупации.
КОММЕНТАРИИ
У ворот Верхнего города скучающий стражник проверил у него документы и пломбу на ножнах, лениво козырнул и пожелал господину герою хорошо провести время в Столице. Рыцарь шагнул за ворота, и его тут же потащило куда-то бурное течение толпы.
Вообще-то, он всегда старался держаться подальше от больших городов. Многолюдные улицы раздражали его не меньше, чем та глухомань, в которой ему приходилось проводить большую часть времени по долгу службы. Но Столица была местом особым. С ней были связаны самые теплые воспоминания студенческой поры: первая любовь*, первый менестрельский концерт, первый арест в ночь после выпускного за попытку взобраться на статую основателя Империи. Рыцарь любил Столицу.
Течение вынесло его на площадь Примирения** к знаменитой лестнице 101 Оха***. С одной стороны отсюда открывался вид на ощетинившиеся флюгерами кварталы Нижнего города и портовые склады, с другой упирались в небо купола и шпили дворцового комплекса, над которыми кружили грифоны, волоча за собой полотнища с рекламой новых моделей карет, дамской гигиенической ватки и модного напитка «Розовый слон».
У храма бога правосудия Казуса шумела и волновалась толпа, мелькали знамена и транспаранты. Рыцарь протолкался вперед.
— Что происходит? Праздник какой-то? – спросил он у щуплого студента в гоблинском шлеме поверх университетского берета.
— Вот еще, – фыркнул студент, – мы протестуем против засилья клерикализма.
— Да! – подхватила стоявшая рядом девушка, тряхнув значком «Аису в императорши» на весьма значительной груди. – Пришло время отбросить нелепые предрассудки, доставшиеся нам от дремучего прошлого! Наступает новая эра, и нам больше не нужны боги!
Рыцарь с опаской покосился на статую Казуса над вратами храма и отступил на несколько шагов, но небесный огонь не поразил богохульников, и земля не поглотила их. Вместо этого откуда-то сбоку выскочили двое низеньких орков в черных балахонах. Они ловко накинули мешок на голову грудастой антиклерикалке, подхватили ее под руки и быстро поволокли по направлению к уродливому одноэтажному зданию, в котором рыцарь с удивлением узнал храм Вековечной Тьмы.
— Стоять! – завопил рыцарь, пытаясь вытащить из ножен запломбированного Дрокселя.
На него зашикали.
— Как вам не стыдно! – воскликнул студент. – Вы, наверное, расист.
— Но как же… – растерянно проговорил рыцарь. – Они ведь ее в жертву принесут. В конце концов, вы сами призываете бороться против жреческого засилья.
— Эх, молодой человек, – к ним протиснулась бодрая старушка с флажком «Лиги борьбы за чужие права» в модной шляпке, – не надо передергивать. Вот это, — она ткнула пальцем в сторону орочьего храма, над которым уже поднялся черный дым жертвенного костра, — называется выражением национального самосознания. Или вам мало того, что мы их завоевали и поработили? Мало вам маленьких орчат осталось сиротами? Вы хотите лишить их последнего?
Рыцарь опешил.
— Постойте, а как же Великая война? Армии Темного Властелина первыми напали на Империю, захватили северные провинции…
— Ой, бросьте, – перебила его старушка, – вы мне еще расскажите сказку про то, как орки убили миллионы авалонцев.
— Ну почему убили? – смутился рыцарь. – Они их съели.
* На самом деле, конечно, седьмая или восьмая. И, разумеется, не последняя «первая».
** Бывшая площадь Великой Победы.
*** Названной так в честь события, которым закончилась двухмесячная оккупация города чюрикенской армией. Согласно легенде именно столько раз охнул наместник падишаха, скатываясь по лестнице****.
**** Согласно другой легенде наместника потом спустили по лестнице еще несколько раз, делая ставки и пытаясь побить предыдущие рекорды.
Змий и бабы…
Когда стихло эхо, из пещеры высунулись заспанные головы Змея Горыныча.
— Zdravo, – зевнув, сказала одна.
— Чё надо? – хмуро поинтересовалась вторая.
Добрыня повесил рог на пояс.
— Девицу красную пришел я выручать, – возгласил он, берясь за рукоять боевого топора.
— Какую? – устало спросила первая голова.
Богатырь растерянно пожевал ремешок шлема.
— Василису, – сказал он, наконец.
— Еще раз, какую?
— А что, есть разные? – удивился Добрыня.
— У меня, между прочим, — похвасталась третья голова, – почти полная коллекция. От Василисы Премудрой до Василисы Придурошной.
— Не-е, — протянул витязь. – Мне такого счастья не надо. Мне бы что-нибудь посередине.
Головы переглянулись.
— Есть Василиса с Легкой Заумью, – предложила первая голова.
— А это как? – заинтересовался Добрыня.
— Ну, к примеру, она считает, что лучше тебя разбирается в богатырском деле. Или в новгородской лапте*.
Богатырь подумал с минуту и потом спросил:
— А Василисы Нормальной у тебя нет?
Змей Горыныч покачал головами.
— Сейчас нет, – сказала первая.
— Ты бы через недельку зашел, — предложила вторая. — Должны подвезти. И еще пару Машенек обещали.
— Только уж тут извини, – вмешалась третья голова. – Кто первый пришел, тот и получил.
— Машеньки в лесу очень популярны. – Объяснила первая голова, а все остальные захихикали.
* Странное дело, но новгородская лапта совершенно не отличается от орочьей.
Эпилог
Погоди-ка, – Добрыня оторвался от чтения прейскуранта. – Тут же еще Аленушка есть. Где Аленушка, Змей?
— Извини, — сказала первая голова. – Но Аленушку сейчас нельзя. Я ее к Яге в лес отправил на терапию.
— Серьезная психологическая травма, — покивала вторая.
— А что такое? – поинтересовался Добрыня.
— Да брат у нее… – вздохнула третья голова.
— Козел, – процедила первая.
РЕКЛАМНЫЕ ЩИТЫ
— Вы понимаете, я бы никогда на это не пошел… – оправдывался рыцарь.
— Конечно, понимаю, – лучезарно улыбаясь, ответил ему господин менеджер. – Газеты и глашатаи утверждают, что никаких чудовищ нет, а есть альтернативные разумные виды, чьи права и потребности должно уважать, – рыцарь поежился, вспомнив о потребностях кладбищенских упырей. – И в результате, — продолжал господин менеджер, затягиваясь ароматной архипелагской сигарой, – налогоплательщики чувствуют себя полными идиотами, принимаются роптать и выражать всяческое недовольство. Правительство, соответственно, урезает субсидии Гильдии Героев, и вам приходится обращаться за помощью в частный сектор.
Рыцарь скорбно скривился и кивнул.
— Не беспокойтесь, друг мой, – подбодрил его торговец. – Рекламные щиты… Кстати, моя идея, – он заговорчески подмигнул. — Так вот, это чудесное изобретение. Очень наглядно получается. К сожалению, в силу особенностей вашей деятельности мы не сможем заплатить вам много. Другое дело, если бы вы выступали на турнирах. Стадионы, волшебные кристаллы, армии поклонников… – господин менеджер мечтательно вздохнул. – Но в любом случае, мы всегда рады оказать поддержку славным парням в блестящих доспехах, – в дверь постучали. – Ну вот, – оживился торговец, – я же говорил, что это быстро. Раз-два, и покрасили, – он принял готовый товар из рук служащего. – Ваше мнение, друг мой?
— Что это? – закричал рыцарь, с ужасом разглядывая свой щит.
— «Тамполоны», – с готовностью ответил господин менеджер. – Дамские трусики для критических дней.
— И как я с этим пойду в бой?!
Менеджер крупного столичного рекламного агентства господин Вурле выпустил в потолок струю сизоватого дыма и значительно произнес:
— Согласно контракту.